МИХАИЛ ВЭЙ.

 МИРАЖИ НОЧЕЙ КРОМЕШНЫХ ИЛИ МОЛИТВЫ СОБАК НАШИХ.

Ах, как хочется: есть, а не мозг, букварём,

                               Занимать, если – «семь» чуть с лихвой,

Ведь, вопрос задающий: «А мы не умрём»?

                      Сам не знает: «А впрямь ли – живой»?

И скулит лопоухий кобель возле ног,

Он – такой же: голодный, как ты,

Он как ты, до костей, по-собачьи, продрог,

Как тарелки, кормушки – пусты.

И зашедший сосед, на него поглядев,

Облизнувшись, зловеще изрёк,

Что, в блокадные зимы, на ско-во-ро-де,

                           Для собаки – достойный итог.

- «Их держать: это – роскошь: преступная блажь,

Крысы – съедены, если, давно,

Всё равно: не жилец – Джерик, стриженный, ваш,

И сожрёте, его, всё равно».

Ты стремительно, Джерика, должен: обнять,

Заслонив всем, своим, существом,

Ведь, про крыс, разумеется: фраза – брехня,

На людей, при раскладе таком,

                 Скоро жадно посмотрят, ну, как на еду,

- «Мама, дяденьку, прочь, прогони»,

И сосед проворчит: «Я, конечно, уйду,

Но печальна – судьба, извини,

                                         У собаки»,

…а Джерик, виляя хвостом,

Замирает в объятьях твоих,

Испугавшийся страшного слова «Потом»,

             Ведь, суровы – блокадные дни,

                                     И без-жа-лост-ны,

…хочется …ЕСТЬ, а еду,

        Хлебной корочкой, мать выдаёт,

Обещая: «Я завтра, сыночек, найду,

                                   Что-нибудь»,

…НИ-ЧЕ-ГО не найдёт,

                         В мрачном городе, полуживом от войны,

Где на стёклах оконных – кресты

                                       Из бумаги,

и чувство, у взрослых – вины,

                                 Сердце, режет,

…не ведаешь, ты,

                      Этой боли, и Джерика гладишь опять,

Ощущая живое тепло,

«Бедный – псина» - прошепчет несчастная мать,

Только, шёпот, с крестами – стекло,

                      Задрожав, за-глу-ша-ет:

опять – артобстрел,

Значит нужно спускаться в подвал,

Это было… давно: в феврале? В январе?

Разве – важно? Тогда, воевал,

                      Целый мир, и об этом, теперь вспоминать,

                                                                             Разве: просто,

Ты мог умереть,

И казалось, что вывела, Джерика, мать,

Позабывшая дверь запереть,

Снова кажется, держит она молоток,

Хладнокровно в костлявой руке,

                              Для чего-то,

а в кухне бурлит кипяток,

(О тебе, ведь, она, «дураке»,

                Только, думала), кажется, будто удар,

                           Ты услышал и жалостный визг,

А на утро, мясной, на тарелке – отвар,

В гладоморе, почти, что – изыск,

И шматок …собачатины,

…ты, же, не знал

               И не думал, но… Джерика нет,

Остаётся печурка, обои, …в-о-й-н-а,

Только, маме придётся ответ,

                 Всё же, дать, на вопрос,

На суровый вопрос,

Ты, поскольку, опомнишься вдруг:

«Ну, а где же – мой добрый и ласковый пёс,

Самый верный и преданный друг?

                    Я с ним мясом, хочу: поделится,

…ответь»,

…Материнские губы дрожат,

Разве скажет она: лопоухого, смерть

Как для жизни сыновьей – важна.

Будет врать, что, заехавший ночью, отец,

Кобеля прихватил на войну,

… - «и наш Джерик, сыночек – большой молодец,

Защищает родную страну,

Ради нас, он, воюя, готов: умереть,

В героическо - резвом пылу,

А потом, будет долго, стараться: стереть,

Тряпкой, насухо, кровь на полу.

Мне приснилась, наверное, мать с молотком,

И привиделся, верно, сосед,

«Показалось», - слезу, вытирая тайком,

                                            Всхлипнет мама, но… Джерика нет.

Он, тебя, защитил, самой страшной ценой,

                                           В чём признаться – при-трудно,

………………………………………………………………………………………..

с тех пор,

в твоём доме, собаки, уже, ни одной,

                                           Не бывало,

да и …разговор,

Заводился, когда, о покорных друзьях,

                                     Наших, меньших,

…видений поток,

              Возвращался и крикнуть: хотелось: «Нельзя:

                         Убери, поскорей, молоток»!

…Убери? Но, увы, разве: можно, убрать,

Если прошлое – часто живей,

                       Настоящего, и… оживает «вчера»,

Голос, собственный, вновь, в голове,

                  Помутненьем взрывается: «Хо-чет-ся …есть»,

Все-то мысли – в желудке пустом,

Даже, кажется: Джерик, живой – где-то здесь,

                          Дружелюбно виляет хвостом.

И глаза, ни к чему, устремлять на часы,

Не имеет значения час,

Знаю, точно, что если и молятся псы,

То, всегда, …непременно …за нас.