Их расстреляли на рассвете

Когда ещё белела мгла

Там были женщины и дети

И эта девочка была.

Сперва велели им раздеться

Затем к обрыву стать спиной,

Но прозвучал вдруг голос детский

Наивный, нежный и живой.

Чулочки тоже снять мне, дядя?

Не обсуждая, не браня,

Смотрели прямо в душу глядя

Трёхлетней девочки глаза.

"Чулочки тоже" - и сметеньем на миг эсэсовец обьят

Рука сама собой с волнением вдруг опускает автомат.

Он словно скован взглядом синим, и кажется он в землю вырос,

Глаза как у моей дочурки? - в сметеньем сильном произнёс.

Охвачен он невольно дрожью,

Проснулась в ужасе душа!

Нет, он убить её не может,

Но дал он очередь спеша.

Упала девочка в чулочках...

Снять не успела, не смогла...

Солдат, солдат, что если б дочка

Вот здесь, вот так твоя легла...

Ведь это маленькое сердце

Пробито пулею твоей...

Ты человек, не просто немец

Или ты зверь среди людей...

Шагал эсэсовец угрюмо,

С земли не поднимая глаз.

Впервые может эта дума

В мозгуотравленном зажглась.

И всюду взгляд струится синий

И всюду слышится опять,

И не забудется поныне:

"Чулочки, дядя, тоже снять?"