Мы легли у разбитой ели. Зинка нас повела в атаку.

Ждём, когда же начнёт светлеть. Мы пробились по чёрной ржи,

Под шинелью вдвоём теплее По воронкам и буеракам

На продрогшей, сырой земле. Через смертные рубежи.

-Знаешь, Юлька,я - против грусти, Мы не ждали посмертной славы.-

Но сегодня она не в счёт. Мы со славой хотели жить.

Дома, в яблочном захолустье, ...Почему же в бинтах кровавых

Мама, мамка моя живёт. Светлокосый солдат лежит?

У тебя есть друзья, любимый, Её тело своей шинелью

У меня - лишь она одна. Укрывала я, зубы сжав...

Пахнет в хате квашнёй и дымом, Белорусские ветры пели

За порогом бурлит весна. О рязанских хлухих садах.

Старой кажется: каждый кустик -Знаешь, Зинка, я - против грусти,

Беспокойную дочку ждёт... Но сегодня она не в счёт.

Знаешь, Юлька, я- против грусти, Где-то, в яблочном захолустье,

Но сегодня она не в счёт. Мама, мамка твоя живёт.

Отогрелись мы еле-еле. У меня есть друзья, любимый,

Вдруг приказ:"Выступать вперёд!" У неё ты была одна.

Снова рядом, в сырой шинели Пахнет в хате квашнёй и дымом,

Светлокосый солдат идёт. За порогом бурлит весна.

С каждым днём становилось горше. И старушка в цветастом платье

Шли без митингов и замен. У иконы свечу зажгла.

В окруженье попал под Оршей ...Я не знаю, как написать ей,

Наш потрёпанный батальон. Чтоб она тебя не ждала?!