Юрий Левитанский 

Ну, что с того, что я там был. 

Я был давно. Я всё забыл. 

Не помню дней. Не помню дат. 

Ни тех форсированных рек. 

(Я неопознанный солдат. 

Я рядовой. Я имярек. 

Я меткой пули недолёт. 

Я лёд кровавый в январе. 

Я прочно впаян в этот лёд - 

я в нём, как мушка в янтаре.) 

Но что с того, что я там был. 

Я всё избыл. Я всё забыл. 

Не помню дат. Не помню дней. 

Названий вспомнить не могу. 

(Я топот загнанных коней. 

Я хриплый окрик на бегу. 

Я миг непрожитого дня. 

Я бой на дальнем рубеже. 

Я пламя Вечного огня 

и пламя гильзы в блиндаже.) 

Но что с того, что я там был, 

в том грозном быть или не быть. 

Я это всё почти забыл. 

Я это всё хочу забыть. 

Я не участвую в войне - 

она участвует во мне. 

И отблеск Вечного огня 

дрожит на скулах у меня. 

(Уже меня не исключить 

из этих лет, из той войны. 

Уже меня не излечить 

от тех снегов, от той зимы. 

И с той землёй, и с той зимой 

уже меня не разлучить, 

до тех снегов, где вам уже 

моих следов не различить.) 

Но что с того, что я там был!.. 

1981 

Константин Симонов "Горят города на пути этих полчищ..." 

Горят города по пути этих полчищ.  

Разрушены села, потоптана рожь.  

И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи,  

Творят эти люди разбой и грабёж.  

Но разве ж то люди? Никто не поверит  

При встрече с одетым в мундиры зверьём.  

Они и едят не как люди — как звери,  

Глотают парную свинину сырьём.  

У них и повадки совсем не людские,  

Скажите, способен ли кто из людей  

Пытать старика на верёвке таская,  

Насиловать мать на глазах у детей?  

Закапывать жителей мирных живыми,  

За то что обличьем с тобой не одно.  

Нет! Врёте! Чужое присвоили имя!  

Людьми вас никто не считает давно.  

Вы чтите войну, и на поприще этом  

Такими вас знаем, какие вы есть:  

Пристреливать раненых, жечь лазареты,  

Да школы бомбить ваших воинов честь?  

Узнали мы вас за короткие сроки,  

И поняли, что вас на битву ведёт.  

Холодных, довольных, тупых и жестоких,  

Но смирных и жалких как время придёт.  

И ты, что стоишь без ремня предо мною,  

Ладонью себя ударяющий в грудь,  

Сующий мне карточку сына с женою,  

Ты думаешь я тебе верю? Ничуть!!!  

Мне видятся женщин с ребятами лица,  

Когда вы стреляли на площади в них.  

Их кровь на оборванных наспех петлицах,  

На потных холодных ладонях твоих.  

Покуда ты с теми, кто небо и землю  

Хотят у нас взять, свободу и честь,  

Покуда ты с ними — ты враг,  

И да здравствует кара и месть.  

Ты, серый от пепла сожжённых селений,  

Над жизнью навесивший тень своих крыл.  

Ты думал, что мы поползём на коленях?  

Не ужас, — ярость ты в нас пробудил.  

Мы будем вас бить все сильней час от часа: 

Штыком и снарядом, ножом и дубьём.  

Мы будем вас бить, глушить вас фугасом,  

Мы рот вам совётской землёю забьём!  

И пускай до последнего часа расплаты,  

Дня торжества, недалекого дня,  

Мне не дожить как и многим ребятам,  

Которые были не хуже меня.  

Я долг свой всегда по-солдатски приемлю  

И если уж смерть выбирать нам друзья,  

То лучше чем смерть за родимую землю  

И выбрать нельзя...