КАРАНДАШИКИ”

   Грохота боев давно уже не слышно. Фронт ушел далеко на-

встречу солнцу. Вместо советских войск пришли фрицы. Не-

мецкие солдаты расселились по всем квартирам. Вовка с мамой

теперь жили на кухне, а в большой комнате поселились три нем-

ца. Два - так себе ничего, а третий - высокий, рыжий, весь в

веснушках - настоящий гад. Увидел Вовку, вытащил из кармана

шоколадку в красно-золотой обертке, развернул обертку и по-

дает шоколадку Вовке.

- Киндер, на!

Вовка сдуру обрадовался. Мы таких шоколадок за всю нашу

жизнь еще не видели (потом мы с ним обертку рассматривали,

красивая). Он подошел к рыжему и протянул руку, а тот шоколадку

- к себе в рот, и как захохочет. Вовке очень обидно стало, и он

расплакался, прибежал ко мне.

Хорошо, что у нас немцы не стояли. Зайдут в квартиру, уви-

дят моего больного папу в постели и сразу:

- Тиф, тиф, - уходят. Тиф, как объяснила мне мама, заразная

болезнь, от которой умирают, и немцы этой болезни очень боя-

лись. Но я знаю, мой папа не заразный. Только немцам я этого

никогда не скажу. Просто врачи там у него что-то в животе раз-

резали, вырезали, потом зашивали и теперь ему надо лежать,

чтобы все это зажило. С приходом немцев папа перестал брить-

ся, зарос полубелой бородой и, даже мне, хотя и мой любимый папа, казался страшненьким.

Как мог, я успокоил Вовку и мы стали совещаться, как бы

сделать этому рыжему гаду какую-то каку.

В это время моя мама вышла во двор и стала сзывать для

кормежки кур:

- Цып, цып, цып!

Они паслись на пожелтевшей травке за сараем, разгребая

опавшие листья. На мамин призыв первым сквозь дыру в забо-

ре пролез наш красавец и вредина петух Петька. Был он здоро-

венный, весь в белых роскошных перьях и с красным-красным

гребешком на голове и с такими же красивыми и красными сережками на бороде. Не один раз он гонялся за мной и Вовкой, намереваясь клюнуть наши босые ноги сильным клювом. Но мы его подразним и сразу же бегом в дом и дверь закрываем. Там он нас уже не достанет. А мы от удовольствия хохочем.

Следом за Петькой во дворе появились куры. Мама рассыпа-

ла по земле зерно и они жадно стали его клевать. А Петька их поощрял своим важным:  Ко-ко-ко!

И тут из Вовкиной квартиры вышли все три фрица-квартиранта.

Они куда-то собрались и были в полной форме в своих железных касках, одеты в мундиры зеленые, а на груди болтались автоматы с двумя ручками. Рыжий увидел кур и заорал:

- О, матка! Курка, млеко, яйка! Да-авай!

Но другие немцы решили сами взять и курка, и яйка. Прямо

с груди они открыли огонь из автоматов по курам. С громким

кудахтаньем куры стали разбегаться по двору. Мама, подхватив

нас с Вовкой, моментально вскочила на крыльцо. Из-под мами-

ных рук, мы видели, как от наших кур полетели во все стороны

перья. Они бегали по двору и падали убитые на землю. Дольше

всех убегал Петька. Немцы никак не могли в него попасть. Он

кричал от ужаса почти как человек, пока пули не свалили его на

землю. Петух лежал на боку, а лапы продолжали еще бежать.

Теперь красными были не только гребешок и сережки Петьки,

а все его пышные белые перья.

Довольные охотой, немцы что-то “поджеркотали” между со-

бой, собрали убитых кур и петуха и понесли их в сторону шко-

лы, где когда-то учились мои братья, а теперь разместилось

много немцев. Там стояли машины, мотоциклы, дымила поле-

вая кухня, возле которой возился повар в белом колпаке..

Моя мама плакала, да и мы с Вовкой едва удерживались от

слез. Так жалко было кур и особенно Петьку. Потом мама взяла

из сарая лопату и начала землей и песком засыпать лужи кури-

ной крови. Мы ей помогали, нагребая ручонками пыль и лис-

тья, а разбрасывали их по двору, засыпая кровь.

Где-то издалека, из под самого неба послышался отдален-

ный гул. Вовка задрал голову вверх.

- Славка! Смотри, самолетик!

Действительно, высоко в небе летел неизвестно откуда взяв-

шийся самолетик. Совсем маленький, игрушечный, одинокий и среди белого

дня. Прикрыв от солнца ладошкой глаза, мы с интересом смот-

рели на него. Чей самолетик? Наш или немецкий? И тут я уви-

дел, как от самолетика стали отделяться маленькие карандаши-

ки. Их было много и, лежа на боку, они стали опускаться вниз, а

потом вдруг начали выпрямляться.

Я заорал в восторге:

- Вовка, мама! Карандашики!

Но досмотреть, как карандашики упадут на землю, нам не

дала мама. Она схватила меня и Вовку и потащила в квартиру,

где сразу же засунула нас под кровать. И тут весь наш дом вздрог-

нул от взрывов. Зазвенела посуда и стаканы на кухне, задрожа-

ли стекла в окнах. Хорошо, что они по-прежнему остались зак-

леенными полосками бумаги.

Взрывы следовали один за другим. Мама, придерживая наши

головы, выглядывавшие из-под кровати, громко шептала:

- Вот вам, немчура проклятая, яйка и млеко, вот вам и курка

с нашим Петькой! Чтоб вы полопались от наших кур и молока!

Чтоб вы все - там скорее повыздыхали со своим уродом Гитлером!