Баллада о блокадном времени.
Воронов.
Часы не шли, часы стояли
К ним больше ток не поступал,
В часах паробоины зияли, 
и стекла все повылетали,
Фронт где-то рядом грохотал.

Фашистов рать уже мечтала
Чтоб все вокруг покрылось тьмой,
и не часы, а время встало,
для ленинградцев той зимой.

Застыл в снегах замерший город,
Мороз все круче сверипел,
И только в старой башне ворот,
Скрипел натуженно, скрипел.

И гиря, выше, выше, выше
Ползла упрямая, ползла!
Там в вышине, под самой крышей,
Старик вершил свои дела.

Упав на рукоятку грудью, 
толкал, толкал ее опять,
И не мороз, не гром орудий,
ему не смели помешать.

Потом усталый и голодный,
В окно смотрел на город свой
внизу проспект Международный
лежал дорогой фронтовой.

И кто серых две шинели,
Остановившись там внизу вдали,
На башню снизу вверх глядели
И шли часы на башне, шли.

Паек свой честно заработав,
Спускался Гитлера кляня
Иван Федотович Федотов
теперь до завтрашнего дня.

Что не ступенька - передышка,
шесть этажей, немалый путь,
а он давно уж не мальчишка,
и сил осталось чуть.

Но нет, он встанет на рассвете,
и пробурчит себе в усы:
-Пока живу на белом свете,
Не остановятся часы!

А трудно всем, кому не трудно,
Он постарается, дойдет,
Его часы не на секунду,
Не остановят мерный ход.

На башне дни текли сурово,
Скользили стрелки тяжело,
И пульсом города живого,
Часы стучали, время шло!