Баллада о черством куске

По безлюдным проспектам

Оглушительно-звонко

Громыхала

На дьявольской смеси

Трехтонка.

Леденистый брезент

Прикрывал ее кузов –

Драгоценные тонны

Замечательных грузов.

Молчаливый водитель,

Примерзший к баранке,

Вез на фронт концентраты,

Хлеба вез он буханки,

Вез он сало и масло,

Вез консервы и водку,

И махорку он вез,

Проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант

Прятал нос в рукавицу.

Был он худ,

Был похож на голодную птицу.

И казалось ему,

Что водителя нету,

Что забрел грузовик

На другую планету.

Вдруг навстречу лучам –

Синим, трепетным фарам –

Дом из мрака шагнул,

Покорежен пожаром.

А сквозь эти лучи

Снег летел, как сквозь сито,

Снег летел, как мука, –

Плавно, медленно, сыто...

– Стоп! – сказал лейтенант. –

Погодите, водитель.

Я, – сказал лейтенант, –

Здешний все-таки житель. –

И шофер осадил

Перед домом машину,

И пронзительный ветер

Ворвался в кабину.

И взбежал лейтенант

По знакомым ступеням.

И вошел...

И сынишка прижался к коленям.

Воробьиные ребрышки...

Бледные губки...

Старичок семилетний

В потрепанной шубке.

– Как живешь, мальчуган?

Отвечай без обмана!.. –

И достал лейтенант

Свой паек из кармана.

Хлеба черствый кусок

Дал он сыну: – Пожуй-ка, –

И шагнул он туда,

Где дымила буржуйка.

Там, поверх одеяла –

Распухшие руки.

Там жену он увидел

После долгой разлуки.

Там, боясь разрыдаться,

Взял за бедные плечи

И в глаза заглянул,

Что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант

Семилетнего сына:

Был мальчишка в отца –

Настоящий мужчина!

И когда замигал

Догоревший огарок,

Маме в руку вложил он

Отцовский подарок.

А когда лейтенант

Вновь садился в трехтонку,

– Приезжай! –

Закричал ему мальчик вдогонку.

И опять сквозь лучи

Снег летел, как сквозь сито,

Снег летел, как мука, –

Плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже

Многие версты.

Освещали ракеты

Неба черного купол.

Тот же самый кусок –

Ненадкушенный,

Черствый –

Лейтенант

В том же самом кармане

Нащупал.

Потому что жена

Не могла быть иною

И кусок этот снова

Ему подложила.

Потому, что была

Настоящей женою,

Потому, что ждала,

Потому, что любила.

(В. Лифшиц, 1942, Ленинград)