Стихотворение написано в рамках проекта творческого объединения "Made Inside" "Голоса победителей". 30 поэтов брали интервью у живых ещё ветеранов и с их слов писали стихотворения про их военные годы.

Моего ветерана зовут Иван Кириллович Чепик, 1923 года рождения, из Брянской области. Попал на войну, когда ему было 17 лет, прошёл Киевское пехотное училище, битву под Сталинградом, дошёл до Варшавы. Потом служил по всему Союзу и преподавал.

Небо дрожало с отливом стали —

на пороге щербатом

мама сидела монументально, 

голову сжимая руками;

не могла ни заплакать, ни сдвинуться с места — 

война забирала сына-подростка, 

как топливо, как горстку хвороста, 

кидала в своё ненасытное жерло.

Иван трясся в машине по хлипкому марту, 

узелок трясся с ним на коленях, 

машину вело по размытым колéям,

увозя Ивана с собой безвозвратно.

В узелке крохи мирного времени: 

пироги, хлеб, сало, нательное, 

оберегом отдельным

перенять часть тяжкого бремени

повис на шее отцовский Георгиевский крест. 

Но он не поможет в войну Ивану, 

его в казарме у сонного стянут, 

и богом не сотворится чудес.

В пехотном училище в Киеве

Иван не проучился и года,

по фронту неслась штормовая погода,

наших на юге нещадно громили.

Двух школ невыпускником был брошен

с ампуломётным отрядом

в пекло под Сталинградом

врага отгонять непрошенного.

И с ним юнцов две тысячи

в окопах, под танками, за пулемётом

сражались и погибали бессчётно

из того же училища.

И было ужасно трудно,

и месяцами не спали, 

друг друга толкали: «эй, парень!

не спи, выпадут зубы».

Зимой отморозил ногу,

уснув за своим лафетом,

нога ныла и жарким летом, 

а до Берлина шагов ох, как много!

Ночами на территории рыли,

ведь днём не поднять макушку,

тут же возьмут на мушку, 

и вот покрываешься пылью.

Рыли и хоронили и беспрестанно рыли,

окопы, траншеи, братские могилы,

пока не иссякали силы —

своим, немцам, румынам.

А жизнь отовсюду брезжила, 

и солнце отогревало землю,

и среди воя снарядов женскому стону внемля, 

нашли одну в погребе бедную,

мать её у колодца — осколком,

ведро опрокинулось, воду

впитала иссохшая почва;

наводчик, 

опытный среди прочих

сорокалетний мужчина,

совершил невозможный подвиг —

принял у женщины роды.

За это не награждают чином,

не вешают на грудь звёзды,

об этом не поют маршей...

но и став на целый век старше, 

Иван почитал тот момент грандиозным.

Дальше Варшава и годы военной службы 

в распиленной ГДР, и он победитель 

следит за миром столько же бдительно,

не зная, как этому миру он нужен.