Хмурый неуютный зимний вечер.

Шёл уже четвёртый год войны.

У окна, накинув шаль на плечи,

Мать ждала, когда придут сыны.

Старший был высокий и плечистый,

Инженер, закончил институт,

Только собирался пожениться,

Утром просыпается и тут –

Левитан суровым басом скорбным

Словно громом поразил страну:

Без предупрежденья, вероломно,

Гитлер ночью развязал войну.

Сын вскочил: сапог, другой, притопнул,

От буханки хлеба отломил,

«Мать, я скоро!» – крикнул, дверью хлопнул…

И удар дверной в ушах застыл…

Дни, недели, месяцы бежали,

От него всё нет и нет вестей.

Месяцы морщины умножали,

А от сына нету новостей…

Младшенький, подросток конопатый,

Был смышлёный, судя по всему.

И боясь, что убежит за братом,

Строгий мать запрет дала ему.

Но мальчишеское сердце рвётся, рвётся,

И однажды мать, придя домой,

Думала, что сердце разорвётся:

Дом пахнул с порога тишиной.

Сердце хрустнуло, как ветка у берёзы,

Шёл уж ей шестой десяток лет,

И стекали горестные слёзы,

На подушке оставляя след…