Их расстреляли на рассвете, Когда ещё белела мгла. Там были женщины и дети И эта девочка была. Сперва велели всем раздеться, А после встать ко рву спиной, Но прозвучал вдруг голос детский. Наивный, чистый и живой: «Чулочки тоже снять мне, дядя?» - Не упрекая, не грозя Смотрели, словно в душу глядя Трехлетней девочки глаза. «Чүлочки тоже!» И смятением на миг эсэсовец объят. Рука сама собой в мгновенье Вдруг опускает автомат. Овеян он невольной дрожью, Проснулась в ужасе дүша. Нет! Он ее убить не может, Но дал он очередь спеша. Упала девочка в чулочках. Снять не успела, не смогла. Солдат, солдат! Что если б дочка Твоя вот так же здесь легла? И это маленькое сердце Пробито пулею твоей! Ты - Человек, не просто немец! Или ты зверь среди людей?!

Шагал эсэсовец угрюмо К заре, не поднимая глаз. Впервые может эта дума B В мозгу отравленном зажглась. всюду взгляд светился синий,

И всюду слышалось опять И не забудется поныне: « Чулочки, дядя, тоже снять?"

Муса Джалиль