Их расстреляли на рассвете

 Когда еще белела мгла,

 Там были женщины и дети

 И эта девочка была.

 Сперва велели всем раздеться,

 Затем к обрыву стать спиной,

 И вдруг раздался голос детский

 Наивный, тихий и живой:

 -Чулочки тоже снять мне, дядя?

 Не упрекая, не грозя,

 Смотрели словно в душу глядя

 Трехлетней девочки глаза.

 «Чулочки тоже..! »

 И смятеньем на миг эсесовец объят.

 Рука сама собой в мгновенье

 Вдруг опускает автомат.

Он словно скован взглядом синим

Проснулась в ужасе душа. 

 Нет! Он убить ее не сможет,

 Но дал он очередь спеша…

 Упала девочка в чулочках.

 Снять не успела, не смогла.

 Солдат, солдат, а если б дочка

 Твоя вот так же здесь легла? 

 И это маленькое сердце

 Пробито пулею твоей.

 Ты человек не просто немец,

 Ты страшный зверь среди людей! 

 ... Шагал эсесовец угрюмо

К заре, не поднимая глаз.

 Впервые может эта дума

 В мозгу отравленном зажглась,

 И всюду взгляд светился синий, 

 И всюду слышалось опять,

 И не забудется поныне:

 "ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?"