«Он у меня маленького роста был. Родился маленький, как девочка, два килограмма, рос маленький. Обниму:

— Мое ты солнышко.

Ничего не боялся, только паука. Приходит с улицы… Мы ему новое пальто купили… Это ему исполнилось четыре года… Повесила я это пальто на вешалку и слышу из кухни: шлеп — шлеп, шлеп — шлеп… Выбегаю: полная прихожая лягушек, они из карманов его пальто выскакивают… Он их собирает:

— Мамочка, ты не бойся. Они добрые. — И назад в карман запихивает.

— Мое ты солнышко.

Игрушки любил военные. Дари ему танк, автомат, пистолеты. Нацепит на себя и марширует по дому.

— Я солдат… Я солдат…

— Мое ты солнышко… Поиграй во что-нибудь мирное.

— Я — солдат … Я — солдат…

Идти в первый класс. Не можем нигде купить костюм, какой ни купи — он в нем тонет.

— Мое ты солнышко.

Забрали в армию. Я молила не о том, чтоб его не убили, а чтоб не били. Я боялась, что будут издеваться ребята посильнее, он такой маленький. Рассказывал, что и туалет зубной щеткой могут заставить чистить, и трусы чужие стирать. Я этого боялась. Попросил: „Пришлите все свои фото: мама, папа, сестренка. Я уезжаю…“

Куда уезжает, не написал, через два месяца пришло письмо из Афганистана: „Ты, мама, не плачь, наша броня надежная“.

— Мое ты солнышко… Наша броня надежная… Уже домой ждала, ему месяц остался до конца службы. Рубашечки купила, шарфик, туфли. И сейчас они в шкафу. Одела бы в могилку… Сама бы его одела, так не разрешили гроб открыть… Поглядеть на сыночка, дотронуться… Нашли ли они ему форму по росту? В чем он там лежит? Первым пришел капитан из военкомата:

— Крепитесь, мать…

— Где мой сын?

— Здесь, в Минске. Сейчас привезут.

Я осела на пол:

— Мое ты солнышко!

Поднялась и набросилась с кулаками на капитана:

— Почему ты живой, а моего сына нет? Ты такой здоровый, такой сильный… А он маленький… Ты — мужчина, а он — мальчик… Почему ты живой?!

Привезли гроб, я стучалась в гроб:

— Мое ты солнышко! Мое ты солнышко…

Я сейчас хожу к нему на могилку. Упаду на камни, обниму:

— Мое ты солнышко!..»