На сцене летнего театра

На скрипке девочка играет,

А у седого ветерана

От звуков сердце замирает.



Его глаза от слёз невольных

Блестят печальным, мягким светом,

А память в прошлое уносит,

И видит он другое лето.



Он вспоминает сорок третий,

Затишье перед наступленьем,

И руки пленного румына,

И как в них скрипка нежно пела.



Казалась скрипка чем-то лишним

В руках изломанных работой.

А музыка была пьянящей,

И кровью политой, и потом.



Чужой солдат играл на скрипке,

Но что-то слышалось такое,

Что даже ненависть исчезла

И каждый чувствовал родное.



Она то жалобно и тихо,

То бурей грозною звучала,

То будто голос мамы слышен,

Такой знакомый и печальный.



Среди разлуки и утраты

Звук скрипки плакал и смеялся.

Как будто этой песней нежной

Он перед нами извинялся.



Румын играл, играл на скрипке,

Недавний враг, но в то мгновенье

Солдаты видели в нём друга

И хлеб давали, как прощенье.