Сорок первый-год потерь и страха.

Заревом кровавым пламенел

Двух парней в растерзанных рубахах

Выводили утром на расстрел

Первым шёл постарше, темно-русый

Всё при нем-и силушка и стать

А за ним второй, пацан безусый

Слишком юный, чтобы умирать

Ну а сзади, еле поспевая

Семенила старенькая мать

О пощаде немца умоляя

Найн- твердил от важно, - Расстреляйт

Нет, она просила, пожалейте,

Отмените казнь моих детей

А взамен меня, меня убейте

Но в живых оставьте сыновей

И ответил офицер ей чинно

Ладно,матка, одного спасайт

А другого расстреляем сына

Кто тебе милее, выбирайт

Как в смертельной этой круговерти

Ей сберечь кого-нибудь суметь-

Если первенца спасёт от смерти,

То последыш обречён на смерть

Зарыдала мать, запричитала

Вглядываясь в лица сыновей

Будто бы и вправду выбирала

Кто роднее, кто дороже ей.

Взгляд туда-сюда переводила

Ох, не пожелаешь и врагу

Мук таких! Сынов перекрестила

И призналась фрицу- «Не могу»

Ну а тот стоял непробиваем

С наслаждением нюхая цветы

Помни-одного мы оставляем

А другого убиваешь ты!

Старший, виновато улыбаясь,

Младшего к груди своей прижал,

Брат, спасайся, ну а я останусь

Я пожил, а ты не начинал!

Отозвался младший: «Нет, братишка,

Ты спасайся, что тут выбирать?

У тебя жена и ребятишки

Я не жил- не стоит начинать.»

Тут учтиво немец молвил : «Биттэ»

Отодвинул плачущую мать

Отошел подальше деловито

И махнул перчаткой- «Расстреляйт»

Ахнули два выстрела и птицы

Разлетелись дробно в небеса

Мать разжала мокрые ресницы

Еа детей глядит во все глаза

А они, обнявшись, как и прежде

Спят свинцовым беспробудным сном

Две кровинки, две её надежды

Два крыла, пошедшие на слом...

Мать безмолвно сердцем каменеет

Уж не жить сыночкам, не цвести

Дура-матка, - поучает немец

Одного могла бы хоть спасти!

А она, баюкая их тихо,

Вытирала с губ сыновьих кровь,

Вот такой, убийственно великой

Может быть у матери любовь!