Борис Богатков

Девять ноль-ноль…

Не жизнью – патронами дорожа,

Гибли защитники рубежа

От пуль, от осколков мин.

Смолкли винтовки… И наконец

В бою остались: один боец

И пулемёт один.

В атаку поднялся очередной

Рассвет. Сразился с ночною мглой,

И отступила мгла.

Тишина грозовая. Вдруг

Матрос услышал негромкий стук.

Недвижны тела.

Но застыла над грудою тел

Рука. Не пот на коже блестел –

Мерцали капли росы.

Мичмана, бравого моряка,

Мёртвая скрюченная рука,

На ней живые часы.

Мичман часа четыре назад

На светящийся циферблат

Глянул последний раз

И прохрипел, пересилив боль:

«Ребята, до девяти ноль – ноль

Держаться. Таков приказ»

Ребята молчат. Ребята лежат.

Они не оставили рубежа…

Дисков достаточно. С рёвом идёт,

Блеск штыков, выставляя вперёд,

Атакующий вал.

Глянул матрос на часы: восьмой,

И пылающею щекой

К автомату припал.

Ещё атаку матрос отбил.

Незаметно пробравшись в тыл,

Ползёт фашистский солдат:

В щучьих глазах - злоба и страх.

Гранаты в руках, гранаты в зубах,

За поясом пара гранат…

Матрос с гранаты сорвал кольцо,

Дерзко крикнул врагу в лицо:

«Ну, фриц! Взлетим, что ль,

За компанию до облаков?»

От взрыва застыли стрелки часов

На девяти ноль-ноль.