Он уходил на фронт. Прощание

Недолгим было. Впопыхах.

Ни горьких слез, ни слов отчаянья.

Ее ладонь в его руках.

И вот исчез за поворотом

Взгляд тех, кто их любил и ждал.

Он был последним для кого-то,

Но для кого, никто не знал.

Она осталась ждать. Солдатка,

Как миллионы русских жен.

Его в огонь, к смертельной схватке,

Увез военный эшелон.

Порой, в окопах замерзая,

Он собирал остатки сил

И шел вперед, того не зная,

Что сам Господь его хранил.

Но, что поделать, пуля – дура.

Сам Бог ее не ведал путь,

Когда она огнем кольнула

И острым жалом впилась в грудь.

Душа в груди забилась птицей,

И острым клювом больно бьет.

И улетела, чтоб проститься,

Сказать любимой: «Пусть не ждет».

И вышла дева на крылечко,

И опустилась на порог.

На пальце медное колечко,

На косах синенький платок.

И села птаха ей в ладони.

Она, прижав ее к груди,

Все поняла. И в горьком стоне

Шепнула: «Милая, лети!

Вдохни в него мое дыханье,

Моим теплом его согрей.

И жизнь мою, мое сознанье

Отдай ему. Лети. Скорей…».

Солдат носили с поля брани

Похоронить в могиле братской.

И вдруг услышали дыханье

В простреленной груди солдатской.

И он восстал из мрака ада

Или покинул небеса.

Ну, кто придумал, что не надо,

Что глупо верить в чудеса.

Военный госпиталь. В палате

Окошко настежь. И весна.

Сестричка в беленьком халате

В слезах: закончилась война.

На эшелонах и попутках,

И полем, выжженным войной,

Считая каждую минутку,

Он шел домой, к себе домой.

И шел солдат к своей сторонке.

Медали, орден на груди.

Не знал солдат, что похоронку

Война успела принести.

Мосток. Родная деревушка.

Вдруг боль касается лица…

Седая девочка, старушка,

Навстречу кинулась с крыльца.

И вновь рука ладонь сжимает,

Щека касается волос…

Войну любую побеждает

Любовь, которая всерьез.