Мы легли, у разбитой ели,

Ждем, когда же начнет светлеть,

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я- против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый

У меня-лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

Старой кажется :каждый кустик,

Беспокойную дочку ждет...

Знаешь, Юлька, я против грусти

Но сегодня она не счет.

Отогрелись мы еле-еле

Вдруг приказ "Выступать, вперед !"

Снова рядом, в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и знамен.

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы-

Мы хотели со славой жить.

...Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит?

Её тело, своей шинелью

Укрывала я, зубы сжав...

Белорусские ветры пели

О рязанских глухих садах.

Знаешь, Зинка, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Где-то, в яблочном захолустье,

Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,

У нее ты была одна.

Пахнет в хате, квашней и дымом

За порогом стоит весна.

И старушка, в цветастом платье

У иконы свечу зажгла.

...Я незнаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала?!