Война, война - стальная вьюга.

Оглохло небо от пальбы.

Земля дрожала от испуга,

И поднималась на дыбы.

Фашизмом взорван и расстрелян

Цветущий сорок первый год.

Был на Москву удар нацелен,

Но заслонил ее народ,

Ее, любимую до гроба,

Ее, светило наших глаз.

С надеждой в сердце вся Европа

Смотрела в грозный час на нас...

Огонь метался ураганный,

Летела смерть во все концы.

Три дня на речке безымянной

Держали свой рубеж бойцы.

Три дня по сто смертей на брата

Здесь выпадало каждый час,

Но гордо вился стяг крылатый,

Пробитый пулями сто раз.

Три дня атака за атакой,

Земля в крови на пол штыка.

И вот с гранатами под танком

Уже погиб комсорг полка.

И комиссар, взглянув сурово

В последний раз на шар земной

К земле прижался по-сыновьи

Небритой мертвенной щекой.

Переступая грань бессмертья,

Затихли бурные сердца,

И вот осталось на рассвете

Три побратима - три бойца.

Они судьбу не проклинали,

Все передумав до конца,

Они сердцами прикрывали

Отход четвертого бойца.

Они бросались прямо в пламя,

Не разжимая губ сухих,

Лишь бы их друг, спасая знамя,

Успел добраться до своих.

А тот уже скользнул в ложбину,

Где поднимался лес вокруг,

Когда его накрыла мина,

И очень тихо стало вдруг.

Лес запрокинулся, кружился,..

А он и двинуться не мог.

Над ним испуганно склонился

Белоголовый паренек.

Боец, захлебываясь кровью

Спросил: "Ты пионер, малыш?

Вот это знамя боевое

Возьмешь, как сердце сохранишь! "

Лишь только он пришел в сознание,

И ни кровинки нет в лице.

Упрямо третий час дознание

Ведет фашистский офицер.

"Скажи, мальчишка, где же знамя?

Скажи и ты пойдешь домой".

Но тот опять твердил: "Не знаю"

И на окно смотрел с тоской.

Не раз награду обещали,

Чтоб развязать его язык.

Потом опять ему кричали:

"Ты - партизан, ты - большевик! "

Избили мать до полусмерти

У мальчугана на глазах,

А он стоял, душою светел,

Весь в кровоточащих рубцах.

Потом вперед рванулся смело,

Чтоб мать поднять и поддержать.

О, как ни трудно, но сумел он

Одно словечко ей сказать.

Он вскоре умер от побоев -

десятилетний человек,

И под березкой над рекою

Уснул спокойным сном навек.

А мать как будто онемела,

Накинув траурный платок,

Она ушла под вой метели

В глухую полночь на восток...

Звенела даль, и наши пушки

Несли покой и мир полям.

Весной в какой-то деревушке

Метнулась женщина к бойцам.

Седая, скорбная, прямая,

Она стояла вся в слезах,

И вдруг в руках ее, как пламя,

Заполыхал багровый стяг.

А через час, построив роты,

Под вешним солнцем генерал

Ее от имени народа

Как мать свою расцеловал.

И над притихшими полями,

И над прославленным полком

Затрепетало, взмыло знамя,

Сто раз простреленным крылом.

Оно сверкало перед строем,

И ясно слышался бойцам

Железный ритм шагов героев,

Отдавших жизнь грядущим дням.

И ясно виделся суровый,

С лучистым взглядом комиссар,

Обнявший землю по-сыновьи,

Отдавший ей сердечный жар.

И те герои знаменосцы,

И мальчик с плотно сжатым ртом,

Что не был даже комсомольцем,

Но был уже большевиком.

Промчатся наши дни потоком,

Но и потом, в далекий час,

Не отзвучит в сердцах потомков

Об этом времени рассказ.

Как, закаленные борьбою,

Мы переделывали жизнь,

И как, сурово сдвинув брови,

Сражались мы за коммунизм.