Отчаяния мало. Скорби мало.

О, поскорей отбыть проклятый срок!

А ты своей любовью небывалой

меня на жизнь и мужество обрек.

Зачем, зачем?

Мне даже не баюкать,

не пеленать ребенка твоего.

Мне на земле всего желанней мука

и немота понятнее всего.

Ничьих забот, ничьей любви не надо.

Теперь одно всего нужнее мне:

над братскою могилой Ленинграда

в молчании стоять, оцепенев.

И разве для меня победы будут?

В чем утешение себе найду?!

Пускай меня оставят и забудут.

Я буду жить одна — везде и всюду

в твоем последнем пасмурном бреду…

Но ты хотел, чтоб я живых любила.

Но ты хотел, чтоб я жила. Жила

всей человеческой и женской силой.

Чтоб всю ее истратила дотла.

На песни. На пустячные желанья.

На страсть и ревность — пусть придет другой.

На радость. На тягчайшие страданья

с единственною русскою землей.

Ну что ж, пусть будет так…