Их расстреляли на рассвете

Когда еще балета мгла,

Там были женщины и дети

И эта девочка была.

Сперва велели им раздеться,

Затем к обрывки стать спиной,

И вдруг раздался голос детский

Наивный, чистый и живой:

-Чулочки тоже снять мне, дядя?

Не упрекая, не браня,

Смотрели прямо в душу глядя

Трехлетней девочки глаза.

"Чулочки тоже?... "

И смятение эсесовец объят.

Рука сама собой в волнении

Вдруг опускает автомат.

И снова словам взглядом детским,

И кажется, что в землю врос.

"Глаза, как у моей Утины", -

В смятеньи смутном произнес,

Овеянный небольшой дрожью.

Нет! Он убить её не сможет,

Но дал он очередь спеша...

Упала девочка в чулочках.

Снять не успела, не смогла.

Солдат, солдат, а если б дочка

Твоя вот здесь бы так легла,

И это маленькое сердце

Пробито путем твоей.

Ты человек не просто немец,

Ты страшный зверь среди людей.

Шагал эсесовец упрямо,

Шагал, не поднимая глаз.

Впервые может эта Дума

В сознании отправленном зажгла,

И снова взгляд светится детский,

И снова слышится опять,

И не забудется навеки

"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ? "