На тихом скверике зелёном

Тянулись к Солнцу липы, клёны,

Дразнил бездомный воробей

Ленивых, толстых голубей,

Уткнулись дедушки в газеты,

Давали бабушки советы,

В цветах переливались краски,

Вокруг резвилась детвора,

И у скамейки две коляски

Застыли с самого утра…

Стояли рядом две коляски.

В одной сидел курносый внук,

И слушал дедушкины сказки.

И вдруг… Спросил он деда вдруг:

Скажи, зачем в коляске рядом

Вот этот человек сидит,

Ведь он же дядя, взрослый дядя,

Ему давно пора ходить?..

Да что ходить, — он должен бегать,

И прыгать выше облаков, —

А он сидит и смотрит в небо,

И всё вздыхает глубоко.

Он должен мчаться по дорожкам,

Иль сам возить кого-нибудь…

А может, он устал немножко,

И сел в коляску отдохнуть?

Ему там тесно, я же знаю,

Мою коляску предложи,

А я немножко погуляю…

Ну что же ты молчишь? Скажи!

А дед молчал. Лишь под щеками

Ходили желваков бугры,

Виски трещали под руками, —

А дед молчал, молчал навзрыд!..

Потом, зубами скрипнув даже,

Сказал сурово пацану:

Тот дядя в лётном экипаже

Со смертью дрался всю войну.

Бросался первым в ад кромешный,

И не жалел ни рук, ни ног,

И потому сидит, конечно,

Чтоб ты, мальчишка, бегать мог.

Так знай же, мальчик, цену счастья,

Знай, перед тем, как жизнь начать!..

А может, дед неправ отчасти,

А может, лучше промолчать?

Как говорит один знакомый, —

Зачем былое вспоминать?

Мы много лет уже, как дома,

Давно уж кончилась война,

Давно уж всё переменилось,

И те давно уже не те,

Давно пора забыть, что было

На безымянной высоте.

Довольно, хватит в прошлом рыться,

Что было, сплыло навсегда…

Он, правда, сам то «этих фрицев»

В глаза ни разу не видал…

Но люди есть и будут люди,

И всех, мол, надо уважать,

Давайте, граждане, не будем

Их нашим прошлым обижать!..

О, психология мещан,

Она в нём все-таки проснулась!

Ему-то можно всех прощать,

Его война и не коснулась.

Он выжил, уцелел тогда,

Сберёг здоровье и фигуру,

Блестит на лацкане медаль —

За оборону личной шкуры!

Он жив, он даже учит жить,

Ему за прошлое не больно,

Ему на тех, кто ТАМ лежит,

Плевать с высокой колокольни.

Он в славе, на виду всегда,

Он в кабинете важно киснет,

И щёки со спины видать,

И пузо по колено виснет…

Он говорит: — Пора забыть,

Мол, столько лет, мол, сколько можно!

Но как же быть, но как же быть,

Когда забыть-то невозможно!..

Но как же быть, коль до сих пор

Дым над планетою витает,

Но как же быть, коль до сих пор

В семье кого-то не хватает.

Коль до сих пор отец в ночи

Вдруг начинает тихо плакать,

Иль вскакивает и кричит —

Вперед! За родину! В атаку!..

Коль до сих пор, терзая слух,

Скрипят на улицах протезы,

Коль до сих пор от слёз старух

Ржавеет на крестах железо!..

Эй, вы, грядущие века,

Глядите же, глядите сами, —

Прохожего пустой рукав

Трепещет на ветру, как знамя!..

Забыть? Сменять кружки медалей

На звонкие кружки монет,

Страданья отнести к преданьям

И спрятаться за давность лет!?..

Нет, надо помнить, слишком рано,

Не время нам отбой трубить,

Мы обещаем ветеранам

Войны вовеки не забыть.

И наши внуки помнить будут,

Во ЧТО обходится война,

И никогда не позабудут

Тех, безымянных, ИМЕНА!