Их расстреляли на рассвете 

Когда еще белела мгла, 

Там были женщины и дети 

И эта девочка была. 

Сперва велели им раздеться, 

Затем к обрыву стать спиной, 

И вдруг раздался голос детский 

Наивный, чистый и живой: 

-Чулочки тоже снять мне, дядя? 

Не упрекая, не браня, 

Смотрели прямо в душу глядя 

Трехлетней девочки глаза. 

"Чулочки тоже..?" 

И смятеньем эсесовец объят. 

Рука сама собой в волнении 

Вдруг опускает автомат. 

И снова скован взглядом детским, 

И кажется, что в землю врос. 

"Глаза, как у моей Утины" - 

В смятеньи смутном произнес, 

Овеянный невольной дрожью. 

Нет! Он убить ее не сможет, 

Но дал он очередь спеша… 

Упала девочка в чулочках. 

Снять не успела, не смогла. 

Солдат, солдат, а если б дочка 

Твоя вот здесь бы так легла, 

И это маленькое сердце 

Пробито пулею твоей. 

Ты человек не просто немец, 

Ты страшный зверь среди людей. 

Шагал эсесовец упрямо, 

Шагал, не подымая глаз. 

Впервые может эта дума 

В сознании отравленном зажглась, 

И снова взгляд светился детский, 

И снова слышится опять, 

И не забудется навеки 

"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?"