У Большого театра 

Май. Весна. Сирень. И у Большого 

Он стоит с табличкой один. 

А на ней: «4-й полк гвардейский», 

Тот, что в 45-м брал Берлин. 

Год назад их было ещё трое, 

Ветеранов славного полка. 

Очень жаль, на два другие героя 

Не придут к театру никогда. 

Но стоит солдат и верит в чудо, 

Смотрит вдаль с надеждою и ждёт: 

Вдруг к нему из прошлого, оттуда, 

Кто-нибудь возьмёт, да и придёт. 

Вспоминает он 44-й, 

Год, когда на фронт пришел юнцом, 

Вспоминает пожилого командира, 

Что сумел стать другом и отцом. 

Он учит идти и не сгибаться. 

Мины, взрывы, крики, смерть и ад. 

Говорил, что велика Россия, 

Но дороги нет у нас назад. 

Вспоминает молодого лейтенанта, 

Что в атаку первую поднял. 

Прокричав: «За Родину, ребята!», 

Он, сраженный пулею, упал. 

И хоть необстрелянными были, 

Те бойцы, но не посмели отступить, 

И за лейтенанта отомстили, 

И сумели высоту отбить! 

Вспоминает санитарку Машу 

(В честь неё он дочь потом назвал), 

Как его с передовой тащила, 

Когда раненый он кровью истекал. 

Донесла его до медсанбата: 

«Ну держись!» Сама скорее назад, 

Там, где бой, она нужна солдатам. 

Сколько раненых спасла она ребята!? 

Вспомнил… Развернулась плечи шире, 

Заблестели ярче ордена. 

Словно снова в ровный строй вернулся, 

В строй 4-го гвардейского полка. 

Май. Весна. Сирень. И у Большого 

Он один с табличкой стоит… 

Год назад их было ещё трое… 

Только сердце рвётся и болит.