Письмо-талисман

(эпизод войны — блокада Ленинграда)

Мы держались на Синявинских высотах,

Счёт потерян в череде кровавых дней, 

Гибли армии в лесах и на болотах...

Марк Бернес ещё не спел про журавлей...

В Ленинграде – артобстрелы, холод, голод…

Дальше – некуда, не сдвинулись уже,

Не сдавался, осаждённый немцем, город,

Встали насмерть на последнем рубеже.

В тех окопах, где под Богом ходит каждый,

И в землянке грело душу мне зимой,

Словно оберег — простой клочок бумажный -

Я письмо жены всегда носил с собой.

При коптилке тёмной ночью в свете тусклом,

Перед боем перечитывал до дыр,

А когда невмоготу, на сердце грустно,

Пересказывал… — молитвою твердил.

В память врезались пронзительные строки:

Возвращайся, мой любимый. Буду ждать.

В чём же сила русских женщин, где истоки?  

Эту тайну мужикам не разгадать...

Длинных три, три бесконечно-долгих года,

Защищая наш блокадный Ленинград,

Полегло в полях не меряно народа, 

Невредимым я прошёл сквозь этот ад.

С треугольником ни пуль, ни бед не ведал, 

От осколков отводил, от смертных ран,

Я в кармане гимнастёрки до Победы

На груди хранил заветный талисман.

Там мы верили: дороже всех медалей  

Письма-весточки с родимой стороны

И любимые, которые дождались,  

Заслонив, спасли солдата от войны.