Бывало, прискакавши на коне,

Без спросу гость входил в мои владенья.

Так и теперь, в дождливый день ко мне

Погибший друг явился в сновиденье.

Повязка почерневшая сползла,

Открыла бледный лоб с кровоподтеком,

И на меня печальные глаза

Глядели с нескрываемым упреком.

Он говорил: «Ты помнишь этот бой,

Когда мы под дождем лежали вместе,

Не зная, что расстанемся с тобой?..

Ты помнишь этот бой? Скажи по чести,

Во ржи, густой и мокрой от дождя,

Не знали мы, когда лежали рядом,

Что нас с тобой немного погодя

Накроет разорвавшимся снарядом.

Ты был свидетель гибели моей.

Напрасно ты тогда старался, друже,

В шинель меня закутать потеплей

И затянуть бинты на мне потуже.

Все было тщетно...

Мой последний стон

Из глаз твоих слезу скупую выжал.

Не обнимай меня, я только сон.

Какое счастье, если бы я выжил!..

Ты знаешь, как ужасно умирать...

Я жду, когда ты скажешь мне: «Воскресни!»

И жизнь моя затеплится опять

И вспыхнет на ветру строкою песни.

Но ты молчишь — ни слова обо мне.

Я верю, что когда-нибудь ты скажешь,

Как трудно приходилось на войне,

Какая нам легла на плечи тяжесть...

Твой стих — мое последнее жилье.

И я хочу, чтоб в нем всегда звучали

Моя отвага, мужество мое,

Слова суровой правды и печали.

Среди поэтов много есть таких,

Что о войне легко и пышно пишут.

И стыдно мне тогда за вас — живых,

И больно мне тогда за нас — погибших.

Нет! Подвиги рождаются в крови,

Бледнеют губы от смертельной муки...

Я все сказал,

Не забывай о друге

И ты в стихах душою не криви.

1943