Если дорог тебе твой дом,

Где ты русским выкормлен был,

Под бревенчатым потолком,

Где ты, в люльке качаясь, плыл;

Если дороги в доме том

Тебе стены, печь и углы,

Дедом, прадедом и отцом

В нем исхоженные полы;

Если мил тебе бедный сад

С майским цветом, с жужжаньем пчел

И под липой сто лет назад 

В землю вкопанный дедом стол;

Если ты не хочешь, чтоб пол

В твоем доме немец топтал, 

Чтоб он сел за дедовский стол

И деревья в саду сломал…

Если мать тебе дорога —

Тебя выкормившая грудь,

Где давно уже нет молока,

Только можно щекой прильнуть;

Если вынести нету сил,

Чтоб немец, к ней постоем став, 

По щекам морщинистым бил,

Косы на руку намотав;

Чтобы те же руки ее,

Что несли тебя в колыбель,

Мыли гаду его белье

И стелили ему постель…

Если ты отца не забыл,

Что качал тебя на руках,

Что хорошим солдатом был

И пропал в карпатских снегах,

Что погиб за Волгу, за Дон,

За отчизны твоей судьбу;

Если ты не хочешь, чтоб он

Перевертывался в гробу,

Чтоб солдатский портрет в крестах

Снял фашист и на пол сорвал 

И у матери на глазах

На лицо ему наступал…

Если жаль тебе, чтоб старик,

Старый школьный учитель твой,

Перед школой в петле поник

Гордой старческой головой,

Чтоб за все, что он воспитал

И в друзьях твоих и в тебе,

Немец руки ему сломал 

И повесил бы на столбе.

Если ты не хочешь отдать

Ту, с которой вдвоем ходил,

Ту, что долго поцеловать

Ты не смел,— так ее любил,—

Чтоб фашисты ее живьем

Взяли силой, зажав в углу,

И распяли ее втроем,

Обнаженную, на полу;

Чтоб досталось трем этим псам

В стонах, в ненависти, в крови

Все, что свято берег ты сам

Всею силой мужской любви…

Если ты не хочешь отдать 

Немцу с черным его ружьем 

Дом, где жил ты, жену и мать,

Все, что родиной мы зовем,—

Знай: никто ее не спасет,

Если ты ее не спасешь;

Знай: никто его не убьет,

Если ты его не убьешь.

И пока его не убил,

Ты молчи о своей любви,

Край, где рос ты, и дом, где жил,

Своей родиной не зови.

Если немца убил твой брат, 

Пусть немца убил сосед,— 

Это брат и сосед твой мстят,

А тебе оправданья нет.

За чужой спиной не сидят,

Из чужой винтовки не мстят.

Если немца убил твой брат,— 

Это он, а не ты солдат.

Так убей же немца, чтоб он, 

А не ты на земле лежал,

Не в твоем дому чтобы стон,

А в его по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина,—

Пусть горит его дом, а не твой,

И пускай не твоя жена,

А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не твоя, 

А его родившая мать, 

Не твоя, а его семья

Понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!

Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!