Идти устали маленькие ноги,

Но он послушно продолжает путь.

Ещё вчера хотелось близ дороги

Ему в ромашках полевых уснуть.

И мать несла его, теряя силы,

В пути минуты длились, словно дни.

Всё время сыну непонятно было,

Зачем свой дом покинули они?

Что значат взрывы, плач, дорога эта?

И чем он хуже остальных ребят,

Что на траве зелёной у кювета,

Раскинув руки, рядом с мамой спят?

Как тяжело выслушивать вопросы...

Могла ли малышу ответить мать,

Что этим детям, спящим у берёзы,

Что этим мамам никогда не встать...

Но сын вопросы задавал упрямо,

И кто-то объяснил ему в пути,

Что это спали не живые мамы,

От бомбы не успевшие уйти.

И он задумался под лязг машин железных,

Как будто горе взрослых понял вдруг,

В его глазах недавно безмятежных,

Уже блуждалосознанный испуг.

Так детство кончилось.

Он прежним больше не был.

Он шёл и шёл. И чтобы мать спасти,

Следил ревниво за июньским небом

Малыш, седой от пыли, лет шести.