Роберт Рождественский

В сорок четвертом

Везёт

на фронт

мальчика

товарищ военный врач.

Мама моя,

мамочка,

не гладь меня,

не плачь!

На мне военная форма –

не гладь меня при других!

На мне военная форма,

на мне

твои сапоги.

Не плачь!

Мне уже двенадцать,

я взрослый

почти…

Двоятся,

двоятся,

двоятся

рельсовые пути.

В кармане моём документы –

печать войсковая строга.

В кармане моём документы,

по которым

я – сын полка.

Прославленного,

гвардейского,

проверенного в огне.

Я еду на фронт.

Я надеюсь,

что браунинг выдадут мне.

Что я в атаке

не струшу,

что время моё пришло…

Завидев меня,

старухи

охают тяжело:

«Сыночек…

Солдатик маленький…

Вот ведь

настали дни…»

Мама моя,

мамочка!

Скорей им всё объясни!

Скажи,

чего это ради

они надо мной ревут?

Зачем

они меня гладят?

Зачем сыночком

зовут?

И что-то шепчут невнятно,

и тёмный суют калач…

Россия моя,

не надо!

Не гладь меня!

И не плачь!

Не гладь меня!

Я просто

будущий сын полка.

И никакого геройства

я не совершил

пока!

И даже тебе не ясно,

что у меня впереди…

Двоятся,

двоятся,

двоятся

рельсовые пути.

Поезд идёт размеренно,

раскачиваясь нелепо, -

длинный

и очень медленный

как очередь

за хлебом…