Из расстреляли на рассвете, когда вокруг белела мгла. Там были женщины и дети. И эта девочка была. Сперва велели всем раздеться, потом ко рву всем встать спиной. Но вдруг раздался голос детский, наивный тихий и живой. Чулочки тоже снять мне дядя? Не упрёкая, ни грозя, смотрели, будто в душу глядя, трёхлетней девочки глаза. Чулочки тоже. Но сметеньем на миг эссосовец объят, рука сама собой в мгновение вдруг опускает автомат. Он словно скован взглядом синим, проснулась в ужасе душа, нет, он застрелить её не сможет, но дпл он очередь спеша. Упала девочка в чулочках, снать не успела, не смогла. Солдат, солдат, что б если дочка твоя вот также сдесь легла? И это маленькое сердце пробито пулею твоей. Ты человек, не просто немец, но ты ведь зверь среди людей,. Шагал эссосовец угрюмо, к заре не поднимая глаз, впервые может эта дума, в мозгу отравленом зажглась. И всюду взгляд светился синий, и всюду слышались опять.,и не забудется поныне"чулочки, дядя, тоже снять"