Она сама пришла в военкомат

И попросилась в армию сестрой.

Но старый, покалеченный солдат

Спросил: - Не рановато ль тебе в строй?

Иди-ка, лучше, в куклы поиграй!

Тебе, пичуга, сколько полных лет?

Война не для тебя! Ты так и знай!

Послушай, дочка, старика совет!

Но тут её глаза он увидал,

И маленькая, щуплая девчонка

Вмиг стала взрослой. Медленно он встал

И сжал в ладони детскую ручонку.

- Куда пойдёшь? – спросил её солдат.

- На фронт! – ему ответила она, – 

Я медсестрой поеду, в медсанбат,

Мои погибли! Я теперь одна…

Стучат колёса! Яростно стучат!

Искрят на стыках рельсов поезда:

Один из них – походный медсанбат,

Здесь стоны не стихают никогда.

И девочка в тяжёлых сапогах,

С ввалившимися, бледными щеками,

Весь день, как заводная, на ногах,

С опухшими от холода руками.

Она жалеет, моет, пишет письма,

Стирает гимнастёрки и бельё.

И всё бегом: старательно и быстро,

И жалоб не дождёшься от неё!

Но – скоро госпиталь. И, значит, остановка.

И, значит, можно будет отдохнуть…

Но вдруг упала девочка неловко

И крики полетели: - Взорван путь!

И снова: - Воздух!!! Нас бомбят, ребята!

Фашист проклятый раненых бомбит!

Сестрёнка из походного санбата

Помочь солдатам раненым спешит!

Подальше в поле, в снеговые дали,

Где волоком, где прямо на себе

Чтоб вражеские бомбы не достали 

Выносит раненых, назло лихой судьбе.

И снова возвращается сестрёнка!

Туда, где взрывы, суета и кровь!

Молоденькая тощая девчонка,

Ещё не повстречавшая любовь.

- Там кто-то есть! – она тихонько шепчет. – 

Я видела! Молоденький такой!

И кулачки сжимаются покрепче

Под вой фашистских бомб над головой.

Дрожит земля, взметая тучи пепла,

Бушует пламя, яростно горит,

И время непростительно ослепло,

И дьявол свой обряд, смеясь, творит.

Она нашла его, едва живого.

Оттёрла грязным снегом кровь с лица,

И обняла как близкого, родного,

И целовала в губы без конца.

- Я здесь, родной! – она ему сказала.

На спину взгромоздила и пошла,

И всё шептала: - Я не опоздала!

Нашла тебя, хороший мой, нашла!

- Давай, родная! Быстро! – ей кричали, – 

Ведь он последний! Слышишь, добеги!

А бомбы, как безумные визжали,

И выли в небе бесами враги.

Всего два шага им идти осталось,

Когда её накрыла туча боли,

И девочка вдруг тихо застонала,

И крики покатились эхом в поле:

- Давай, родная! Слышишь!

Нет! Не слышит!..

Но… шаг за шагом медленно ступает,

Она не видит и почти не дышит,

И сердце – замирает… замирает…

Она упала на руки спасённым

С закрытыми навек войной глазами.

Слепило снегом в поле занесённом

И лица жгло солдатскими слезами…

Её похоронили целым миром – 

Солдатским санитарным батальоном

И выла вьюга горестным клавиром,

Рыдая похоронным перезвоном.

И сиротливый холмик в чистом поле,

Увенчанный осколком страшной мины,

Последним домом, не судившим доли,

Стал для сестрёнки – Тереховой Нины…

Осталось только фото – как насмешка

О юности, ушедшей в никуда.

Спасённый лейтенант его поспешно

Сжал в кулаке. На память! Навсегда…

Прошло четыре года. В День Победы

Домой вернулся раненный майор.

То было в сорок пятом. В мае. В среду.

Вошёл он, не спеша, в родимый двор.

И засияли окна в старой хате!

Ему на встречу выбежал отец.

- Ну, здравствуй же, сынок!

- Ну, здравствуй, батя!

Вот, свиделись с тобою, наконец!

А после за помин души ушедших

Сто грамм распили, славных боевых.

Лились потоком пламенные речи

Воспоминаньями о павших и живых.

И сын отцу поведал о сестрёнке,

Что похоронена одна во чистом поле,

Молоденькой, улыбчивой девчонке,

И о её, войной проклятой, доле.

И фотографию, хранимую все годы,

Он из кармана бережно достал.

Отец, лишь глянув на помятый снимок,

За грудь схватившись, громко застонал:

- Сыно-о-к! Родной! Ведь это я!

Ты слышишь! Её туда отправил умирать!

И горе, о котором не напишешь,

Сковало грудь: - Ах, если б мог я знать!..

Спустя три дня стояли у могилы

Отец и сын. И плакали вдвоём,

А после на колени став без силы,

Земле отец поведал о своём:

- Я не пускал её, просил – «Постой, не надо»!

Советовал ей в куклы поиграть!

И вот теперь, на старости, награда:

Её, мне, добрым словом поминать.

Так вышло, что спасла она мне сына.

А, значит, виноват я перед ней!

Спасибо, дочка! Маленькая Нина!

И нет тебя любимей и родней…